В свои 57 лет, при всех заслугах и регалиях, он для многих все еще чаще «Савик», чем Савелий Михайлович. Извилистый путь из советской Литвы через Канаду и Афганистан привел его вновь на пространство бывшего Союза. Российский, а затем украинский телезритель солидными рейтингами платит за его телепродукт. Почему же сам Савик не верит в точный анализ таких замеров и пророчит обнищание «голубому экрану», Q узнал из первых рук

Политическое ток-шоу – телевизионный жанр, который в России и Казахстане «приказал долго жить», – в Украине прижился. Его рейтинги порой бьют выпуски новостей и популярные сериалы. Всему причиной, говорят украинские журналисты, – свобода слова. Без нее ни одно политическое шоу не состоятельно. За 5 лет шумной, спорной, скандалящей демократии она все-таки стала достоянием республики – это в Украине даже скептики признают. Именно ей, как считают местные журналисты, да и сам Савик Шустер, он и обязан своей здешней популярностью.

– А в Украине есть свобода слова?

– Да. Свобода слова здесь есть. За эти 5 лет, как я приехал в Киев и начал ток-шоу «Свобода слова», только программ похожего формата стало несколько. Сейчас их, наверное, уже штуки четыре. Народ смотрит, хотя и говорим в них о политике. В Украине можно говорить на любую тему – запретов нет. Иногда даже слишком. У нас часто много необоснованной критики, непроверенной информации. Сейчас я не собираюсь ударяться в теорию, но вы же понимаете, что свобода слова – это большая ответственность. А здесь очень часто много безответственной информации. И свобода слова, скажем, обесценивается. Политики часто могут в эфире высказать взаимные обвинения, часто ничем не аргументированные. Что такое политическое заявление в Европе, в той же Великобритании, в Соединенных Штатах? Это важный поступок, если там политик обвиняет кого-то. И словам этим всегда есть доказательство. А здесь обвиняют огульно, постоянно – нет ответственности. Хотя я воспринимаю это как эволюционный процесс, и каким бы он ни был, нельзя его останавливать.

– Вы выходите ежедневно в прямой эфир на канале, который по договору не может вам не то что указать, кого приглашать в студию, но и просто намекнуть на какого-либо гостя. Почему вам так было важно, чтобы канал, которому вы продаете свою программу, не мог влиять на работу? И как они согласились получать ежедневно «кота в мешке»?

– Я думаю, что заслужил доверие за все эти годы, что работаю. И это не кот в мешке, а все же достойный информационно-аналитический продукт. Канал нанимает главного редактора, который сам отвечает за конечный итог. Со мной имеют дело, потому что я даю им рейтинг. Ну а я – тоже не благотворительная контора, правильно? Я им даю рейтинг! А чтобы я им давал рейтинг, они должны меня освободить от любых желаний как-то на меня повлиять. Потому что я человек профессии. Мы ежедневно влияем на общественное мнение. А общественным мнением нельзя пренебрегать. В Украине оно сильное. К примеру, здесь общество ходит голосовать «против всех» – и это хорошо, потому что это поступок, это выбор. Вот если вообще не ходят голосовать – это плохо, но таких всего лишь 30% в Украине.

– А я бы не согласилась с вами. За несколько дней в Киеве нам повстречалось немало людей, разочарованных руководством страны. Почти все из знакомых киевлян проголосовали против всех. И они не уверены, что это «поступок», скорее всего, они так проголосовали от безысходности.

– Можете не согласиться! Разочарование в политиках, третье, десятое – я это все понимаю. Но! Одно дело – говорить об этом обреченно. Другое дело – постепенно понимать, что ты можешь что-то изменить. Вот назначают министра образования, и 10 тысяч студентов Львова выходят на улицу! Не нравится он им! Оранжевая революция – это же реальный момент был, когда общество решило, что оно не хочет быть больше обманутым. И это никуда не ушло, это все здесь осталось.

– Местная бизнес-элита про вас говорит так: «Савик Шустер вписался в украинскую демократию. Для вас это комплимент?

– Конечно, да.

– Вам важно мнение этих людей о вас?

– Тут две стороны. Мне важно, что бизнес чувствует, что демократия нужна, и это есть некая гарантия для них. С другой стороны, конечно, мне приятно, что они считают меня одним из людей, которые ее гарантируют.

– Думаю, тут речь не о демократии вообще, а именно об украинской демократии, а это несколько смещает акценты. Вам не кажется, что они имеют в виду, что вы удобный, «правильный» в нынешней ситуации человек?

– Нет, не думаю. Эти люди ко мне на программы не ходят. Я, в общем-то, с ними не так часто общаюсь.

– В «Липский особняк» – самый дорогой ресторан Киева, где они устраивают закрытые вечера, вас приглашают?

– Вчера был в липском доме. На дегустации летних вин.

– И как вам летние вина?

– Они мне показались очень зимними. Такие крепкие хорошие красные вина.

– Что важнее в Украине – доступ к бизнес-элите или доступ к телу – возможность напрямую задавать вопросы президенту страны?

– Конечно, доступ к президенту. Президент многое решает.

– Показатель успешности в Украине – это что?

– Не могу вам так ответить однозначно. Вот есть Богдан Ступка (исполнитель главной роли в киноленте «Тарас Бульба», популярнейший киноартист, экс-минстр культуры и искусств Украины в 1999-2001 гг. – Ред.), который, несомненно, успешен. А есть Виктор Пинчук (зять экс-президента Украины Леонида Кучмы, один из богатейших украинцев, за благосклонность которого боролись главные участники президентской гонки-2010 – Янукович и Тимошенко. – Ред.), который тоже успешен, но они успешны по-разному.

– А уважаем?

– Богдан Ступка уважаем больше. Пинчук – богатый человек, а олигархов здесь не любят. Но это по всему бывшему Советскому Союзу – нелюбовь к олигархам. Потому что наши олигархи – это не Билл Гейтс. Они ничего не производят сами, все – благодаря связям.

– А вы сами богатый человек?

– Нет, увы.
– Вы небогаты насколько?
– Небогат настолько… Вот, если взять Ларри Кинга, он – богатый человек, потому что работает в богатом обществе. А я работаю в бедном.

– Но при этом у вас большая студия, владельцем которой вы являетесь…

– Это все в кредит. Кредит на здание, кредит на оборудование. И так далее, и так далее. Вот долгов у меня много. Но поэтому меня и уважают.

– Ваша программа двуязычная. А вы сами говорите по-украински?

– Ну, как бы я вел программу, если бы не знал языка? Год можно делать вид, что понимаешь, и ничего не понимать. Но не 5 лет. Я иногда даже пытаюсь что-то там сказать. Но все-таки стесняюсь акцента.

– Вашим зрителям важно, чтобы вы говорили на их языке?

– Конечно, Западной Украине было бы приятно, если бы я говорил по-украински. Но тут сложность в том, что мне легче даются испанский, немецкий. Мой родной язык – литовский. Мне тяжелее славянские языки давались, я в свое время выучил русский язык.

– Вот, кстати, говорят, что в Западной Украине очень любят Савика Шустера. Можно говорить, что вам симпатизируют националисты?

– Это все благодаря радио «Свобода». Я когда приезжаю на Западную Украину, там даже молодые люди рассказывают мне про мои афганские репортажи. Я удивляюсь: видимо, им это родители рассказывали. Они не могли сами это слышать. А радио «Свобода» там всегда ассоциировалось с антисоветской деятельностью. Этим Западная Украина и отличается от Восточной.

– А как же скандал в проекте «Великие украинцы», который вы вели? Вроде должен был победить герой Западной Украины – Степан Бандера, судя по количеству голосов. Но, как говорят, в результате подтасовки результатов победителем назвали Ярослава Мудрого. Вы в курсе: была подтасовка-то или нет?

– Ну, слушайте. Ну, Бандера шел на втором месте и люди, которые его сторонники, слали и слали эти эсэмэски. Это же проект познавательно-развлекательный, но не объективный. Невозможно предугадать и получить всех устраивающего героя. Даже в Великобритании – принцесса Диана третья, а Шекспир – пятый. Голосуют люди.

– Вы на днях вели национальный отборочный концерт «Евровидение». А туда как вас занесло?

– Как это «занесло»?

– Скажем так: довольно необычно вас видеть в таком шоу. Не совсем в имидже политического обозревателя.

– Вы же понимаете, нет правил без исключений. Имидж имиджем…

– Вы разбираетесь в местной попсе? Знаете, кто эти люди?

– Не могу сказать, что разбираюсь в эстраде, но со многими из них лично знаком. Понимаете, они – часть масс-культуры. То, чем мы занимаемся, в принципе тоже – часть масс-культуры. Политическая составляющая, эстрадная составляющая, литературная составляющая. Все это масс-культура.

– У вас, кстати, как отношения с Интернетом? Тоже ведь масс-культура…

– Очень хорошо. У нас есть сайт производственной студии, но меня лично в социальных сетях нет. Нет времени на это. Опасности конкуренции от новых медиа я не ощущаю, потому что я уже и сам бы начал писать, но это занимает много времени. Каждый день по тысяче комментариев – это с ума сойти можно будет! Но к новым медиа очень хорошо отношусь. Это то же самое, что нишевые каналы. Сегодня ведь зритель какой? Особенно в Америке! Он составляет вечернюю сетку сам. Он предпочитает сам выбирать, что смотреть. Им не нравится, что им что-то навязывают. Я сам себя ловлю на том, что я лично смотрю больше нишевых каналов, чем общесемейных. Я могу смотреть футбол, кино, могу смотреть Discovery, могу смотреть National Geographic, могу смотреть History.

– А сериалы вы можете смотреть?

– В сериалах все зависит от характера человека. Я не люблю быть зависимым каждый день от чего-то. Я лучше дождусь, когда сериал закончится, запишу его и посмотрю целиком. Вот последний раз посмотрел «Государство в государстве» BBC. Очень советую.

– Телевизионные тенденции меняются с изменением зрительского настроения?

– Я вижу две очень важные тенденции. Первое: тенденция в хорошем смысле платного ТВ. Телевидение сегодня основывается на рекламном рынке. Рекламодатель начинает осознавать то, что это не очень эффективно. Причем наши замеры на душу населения, рейтинги, которые мы получаем, – я не верю в точный их анализ. Вот не верю, потому что это небольшое количество. Общие каналы не дают рекламодателю продавать свой специфический продукт, только если это не ширпортреб. Поэтому реклама со временем будет уходить с телевидения. Если бы я сам сегодня производил продукт, я бы сам не обязательно рекламировал его на телевидении. Значит, телевидение все больше, больше и больше будет бедным. Рынок рекламный будет сужаться, а не расти. Поэтому наблюдается тенденция обращаться напрямую к зрителям. Вот ты хочешь мою программу – заплати мне 5 копеек. А если у меня 5 миллионов – у меня будет бюджет! Я буду независим, а ты будешь получать тот продукт, который хочешь. Прямое взаимоотношение между зрителем и производителем или каналом, а не через рекламодателя. Очень похоже на общественное телевидение. А оно – обязательное явление в любой стране.
Вторая тенденция – это источники. Сейчас столько источников получения информации и настолько разные культурные позиции людей! Я понимаю молодых людей, которые из Интернета получают гораздо больше информации, чем они получают от ТВ. И эти новые источники информации будут забирать все больше и больше аудитории.   



Биографическая справка:

Имя при рождении:
Шустер Савелий Михайлович.
Дата и место рождения:
22 ноября 1952 г. (57 лет), Вильнюс,
Литовская ССР, с 1971 года жил в Канаде.

Род деятельности:
В период с 1981 по 1988 год освещал события в Афганистане с места событий для западных СМИ. Создатель корреспондентской сети радио «Свобода» в СССР и России. Директор редакции радио «Свобода» в 1996-2001 гг. В разное время вел ток-шоу «Свобода слова», программы «Герой дня», «Влияние», «Третий тайм» на телеканале НТВ. Сегодня – ведущий программы «Шустер Live» на ТРК Украина.

14 июня 2002 года на съемках передачи «Свобода слова» с участием Владимира Жириновского разразился скандал. Хамоватый политик, по своему обыкновению, не давал ни гостям передачи, ни ведущему вставить ни слова. Хозяин студии попытался поставить его на место. 
Шустер: «На этой студии «Ты молчи!» говорю я. Вы молчите. Все, до свидания».
Жириновский: Куда «до свидания»?
Шустер: «Туда. Микрофон выключить».
Жириновский: «Нет. Так не пойдет! А как же свобода слова?» 
Шустер:  «Пойдет, пойдет!»