Уже второй месяц во всех подразделениях Министерства внутренних дел Казахстана одним из наиболее популярных слов является «реформа». О ней говорят на совещаниях, активно спорят в коридорах и курилках. Правда, доподлинно выяснить, какой у начавшейся в августе этого года реформы порядковый номер, мне, к сожалению, так и не удалось. Опрошенные, как бывшие, так и действующие сотрудники МВД, надолго задумывались, загибали пальцы и выдавали варианты в диапазоне от шестой до девятой 

В принципе, наверное, это допустимо, так как преобразования разной степени радикальности происходили в этом ведомстве с достаточной регулярностью. И точно сказать, что из них являлось реформой, а что нет, действительно было не всегда возможно.
Не удалось осуществить и другую задумку – составить своеобразный хит-парад нововведений разных лет с точки зрения их дальнейшей эффективности.
– Да как тут поймешь, – резонно возражали «Q» собеседники в погонах. – Не всегда эффект виден сразу, а у нас сплошь и рядом бывает так, что не успеют что-то ввести, как через два-три года отменяют. Так было со следствием, с переподчинением функций от одного управления другому, со штатными единицами, да практически со всем. Достаточно взглянуть на документы.
Действительно, анализ нормативных актов по тематике реорганизаций в системе внутренних дел дал весьма впечатляющие результаты. Для примера. Только за последние 10 лет свет увидели семь различных постановлений правительства под одинаковым заглавием «Отдельные вопросы Министерства внутренних дел Республики Казахстан», четыре постановления, озаглавленные как «Некоторые вопросы Министерства внутренних дел РК», и шесть постановлений «Об отдельных государственных учреждениях Министерства внутренних дел». И кроме этого существует порядка тридцати постановлений под более конкретными названиями, касающихся практически всего – от введения «дополнительных мер по укреплению общественного порядка» до количества штатных единиц (причем согласно одним постановлениям штаты сокращались, а по другим, наоборот, увеличивались).
Это не считая более масштабных документов под общим заглавием «О мерах по дальнейшему совершенствованию системы государственного управления РК», где помимо прочих пунктов практически всегда обязательно упоминается и МВД. А также целого ряда государственных и правительственных программ, реализация которых автоматически подразумевает проведение целой цепочки внутренних преобразований и изменений. Так что, как видим, Министерство внутренних дел в динамике пребывает фактически перманентно, и, что показательно, вся эта динамика направлена в конечном итоге на одно и то же, а конкретно – на «повышение эффективности борьбы с преступностью». По крайней мере, именно с этой фразы начинается большинство вышеупомянутых нормативных актов. Насколько ежегодно повышается эта самая эффективность, в принципе, можно увидеть в статистике раскрываемости правонарушений. Однако ничего сенсационного обнаружить, увы, не удастся. Диаграммы неизменно показывают колебания определенных видов преступлений в зависимости от сезонности, а предварительный аналитический прогноз на тему, что и где будет совершено (оказывается, существует и такой), в большинстве своем просто базируется на данных предыдущих периодов.
В итоге получается парадоксальная ситуация. С одной стороны, вроде как мы видим постоянную модернизацию системы охраны общественного правопорядка, а с другой – обнаруживаем практически полную стагнацию практических результатов.

Возможно, как раз-таки на устранение подобного противоречия и был направлен указ президента № 1039 «О мерах по повышению эффективности правоохранной деятельности и судебной системы в Республике Казахстан», подписанный 17 августа этого года. 
Сразу стоит отметить, что этот указ достаточно нетипичен для документов подобного уровня своей максимальной предметностью и конкретикой. Кроме того, в отношении именно МВД он как бы условно делится на две части.
Первая обращена непосредственно к министерству, и в ней говорится об общей структурной реорганизации путем отсечения медвытрезвителей с передачей их в ведение Министерства здравоохранения, центров временной изоляции и адаптации несовершеннолетних с переад­ресацией в Министерство образования, станций технической диагностики автомобилей, передающихся в Министерство транспорта, и охранной деятельности, за исключением присмотра за особо важными объектами, полностью передающейся в «конкурентную среду». То есть четыре пункта, о введении которых как о практически неизбежном факте говорилось уже в течение последних полутора лет. По поводу медицинских вытрезвителей и центров изоляции несовершеннолетних особых вопросов не возникало никогда, а вот «приписка» техдиагностики и охранной деятельности вызывала весьма жаркие споры как среди профессионалов, так и просто рядовых граждан, в ходе дискуссий неизменно выявляющих как плюсы, так и минусы грядущей пертурбации. Впрочем, вопрос уже фактически решен, диспуты остались в прошлом, и предписание остается лишь только выполнять. Ну а каковы будут результаты, безусловно, станет понятно уже в течение ближайшего года.
Что же касается второй части указа, обращенной к правительству в целом, то при ее внимательном прочтении становится ясно, что в отличие от предыдущих «косметических ремонтов» перед исполнительной властью поставлена задача видоизменить вообще всю систему правоохранительных органов страны, фактически сложившуюся к середине 90-х годов. Комитет криминальной полиции, сливаясь со Следственным комитетом, будет образовывать Комитет по расследованиям (структуру достаточно большую по численности, руководитель которой наверняка будет в ранге заместителя министра внутренних дел).
Правда, сотрудники со стажем работы при беседе с автором этих строк несколько скептически вспоминали неудачный эксперимент с созданием чего-то подобного 14 лет тому назад. Напомню, тогда было создано Главное следственное управление (ГСК), которое через весьма непродолжительное время откровенно начало противостоять головному министерству, игнорировать ряд указаний и, скажем так, не очень приветствовать сторонний контроль и строгую отчетность. В итоге волевым решением ГСК был расформирован, а его первый руководитель Жармахан Туякбай больше в системе ОВД не работал.
А еще через какое-то время в прессу стали просачиваться факты нарушения законодательства при получении признательных показаний в ходе предварительного следствия и другие неблаговидные проступки некоторых сотрудников. По мнению проверяющих, они были допущены от чувства собственной безнаказанности в системе полной автономии, каковой в последние месяцы своего функционирования являлся ГСК. И здесь остается надеяться, что все предыдущие ошибки и просчеты будут обязательно учтены и новоиспеченная структура, кроме «повышения эффективности следственных мероприятий при строгом соблюдении процессуальных норм», ничем экстраординарным не «отличится». Время для организационной подготовки дано немалое – практически полтора года, но соответственно с января 2012 года, когда новая структура должна будет полностью приступить к работе, спрос с нее будет весьма и весьма строгим.

Особое внимание в указе уделено деятельности Комитета по борьбе с наркобизнесом и контролю за оборотом наркотиков. Стороннему наблюдателю это мало что говорит, но профессионалы отмечают, что череда громких скандалов, отставок и даже арестов, произошедших в структуре комитета за последний год, явно не прошла бесследно. И положению дел в этой структуре отныне будет уделяться особое внимание. Как говорится, «с взятием на карандаш». Вполне возможно, что будет даже принята новая программа по борьбе с наркобизнесом и на радость оперативникам появится возможность более динамично бороться с этим злом, не ограничиваясь одним только строительством наркопостов «Рубеж» и выявлением разовых сбытчиков опасного зелья.
Намеченная передача спецприемников для содержания лиц, подвергнутых административному аресту, в ведение Министерства юстиции для самих полицейских скорее освобождение от дополнительной обузы. Особенно в свете грядущей либерализации уголовного законодательства и перевода преступлений, не представляющих общественной опасности, в категорию административных правонарушений. Деяний таких, как известно, ежедневно происходит не просто много, а очень много. Соответственно, места для административно осужденных потребуется тоже немало. А это и сами помещения, и снабжение, и, в конце концов, штат персонала, который потребуется увеличивать. А как его увеличивать, если в тексте указа прямо сказано: «внести предложения по сокращению штатной численности правоохранительных органов Республики Казахстан»?
Правда, есть небольшая оговорка, что сокращение должно коснуться только управленческого аппарата, а сокращенных сотрудников позволительно переводить на работу в местные органы внутренних дел (или, как говорят сами полицейские, «отправлять на землю»).
А вот тут, пожалуй, будет уместна весьма показательная цитата: «Проанализировав функции всех служб, подразделений, их штатную численность, нагрузку сотрудников, организационно-штатное построение аппарата, МВД поставило перед собой задачу сокращения управленческого звена. Объединив ряд департаментов по функциональному принципу, на месте разрозненных, дублирующих друг друга структур в МВД созданы комитеты, повышен статус основных служб министерства. Это позволило сократить с 1115 до 653 единиц численность центрального аппарата ведомства, с шести до трех количество вице-министров, с 17 до 12 – департаментов, упразднены все девять самостоятельных управлений. В настоящее время идет работа над упразднением излишних управленческих звеньев (заместитель начальника управления, начальник отделения и старший инспектор). Также принято решение в областных аппаратах ДВД изменить структуру и управленческие звенья, то есть из пяти заместителей начальников ДВД останутся только три (по оперативной работе, административной службе и следствию)…»
А теперь внимание – это отнюдь не моментальное реагирование на августовский указ, а выдержки из доклада предыдущего министра внутренних дел Бауржана Мухамеджанова, озвученного на коллегии министерства в июне 2008 года. В связи с этим неминуемо возникает вопрос. Либо с момента прошлой «оптимизации» кадровый статус-кво был опять потихоньку восстановлен, либо сокращение произойдет уже из числа оставшихся после предыдущей чистки. И может пагубно сказаться на качестве работы. Ведь все ж таки при всей нелюбви к управленцам в их чистом виде нельзя не признать необходимости общей координации работы всех служб. Попытка прояснить ситуацию у заместителя министра внутренних дел Амантая Аубакирова особого успеха не имела. Амантай Акрамович пока что ограничился лишь общими словами насчет «оптимизации структуры и сокращения управленческого аппарата, как в центре, так и на местах».

В принципе, детально взвешивать все «за» и «против», а также анализировать неудачи прошлых лет можно довольно долго. Но суть заключается совсем в другом. Отличие начавшейся реформы от всех своих предшественниц (которых, как мы уже убедились, «реформами» можно назвать лишь с большой натяжкой), состоит в том, что она отнюдь не зацикливается на стенах Министерства внутренних дел и прилегающей к нему территории. Сейчас начинается масштабная реформа всей правоохранительной сферы страны в комплексе. Кстати, на это уже обратили внимание в сопредельной Российской Федерации, где ожидается долгое обсуждение нового варианта закона «О милиции», который, вполне возможно, в итоге будет переименован в закон «О полиции».
Помимо смены вывески, в российской реформе ключевым пунктом также должно стать сокращение численности сотрудников органов внутренних дел на 20 процентов. Пересмотру подвергнутся структура МВД (милиционеров освободят от «лишних» функций) и порядок отбора кандидатов для службы. Произойдет и некоторая ротация руководства. Завершиться преобразования ведомства должны до 1 января 2012 года, и обойдется это удовольствие федеральному бюджету в общей сложности в 217 млрд рублей, которые, по обещанию президента РФ, будут поэтапно выделяться из казны в ближайшие два года.
Какие средства будут потрачены на казахстанскую реформу, похоже, еще никто полностью не подсчитывал. По крайней мере, официальных данных на этот счет пока озвучено не было. И если в России рассчитывают больше на последующий политический эффект, ради которого и согласны нести такие траты (не зря же практически все пункты фактически вынесены на общенародное обсуждение), то в нашем случае речь идет всего лишь о повышении дееспособности тех органов власти, что априори обязаны стоять на страже интересов казахстанских налогоплательщиков. И здесь не мешало бы дополнительным пунктом внести такую важную вещь, как введение эффективных механизмов общественного контроля за деятельностью органов правопорядка. Вот тогда можно будет говорить о грядущей реформе правоохранительной системы, как о реформе с большой буквы. А не как об очередном перекладывании пазлов в поисках более живописной картинки.
Кстати, абсолютно солидарны с этим и многие как действующие, так и бывшие сотрудники правоохранительных органов.
– То, что система правопорядка требует реформирования, причем замечу, что не бумажного, а настоящего – это очевидно, – говорит «Q» подполковник полиции в отставке Александр Андрианов. – Радует, что в первую очередь это скажется на бюрократическом аппарате, ведь любой полицейский вам скажет о том, что количество приказов отрицательно сказывается на их качестве. Не отменяются ранее действующие инструкции, приказы противоречат друг другу, над руководителем любого районного отдела внутренних дел более десятка различных начальников, каждый из которых может отдавать противоречивые указания при этом, обязательные к исполнению.
– В результате работать становилось сложнее, – продолжает А. Андрианов, – более нервно, это усугублялось и тем, что долгие годы социальная защищенность сотрудников, особенно из числа работающих «на земле», не выдерживала никакой критики. Да и у самих полицейских частенько забывается самое главное – для чего они, собственно, работают в этой системе. Офицер милиции, если он настоящий офицер, будет делать свою работу на своем, пускай маленьком, участке так, чтобы люди могли спокойно ночью возвращаться домой. Чтобы детишки могли спокойно играть в песочнице. А не сочинять липовую статистику, обожаемую всякими любителями отчетов ради отчетов. Избавляться надо и от случайных людей, обилие которых и вызвало отчуждение МВД от общества. Люди перестали видеть в полицейском защитника, а это просто недопустимо.
Традиционный подход, согласно которому МВД само определяло содержание реформ, а последние после показной шумихи сводились к усилению внутренней дисциплины и повышению финансирования, на этот раз явно не сработает. А это уже дает возможность для проявления «осторожного оптимизма» со стороны тех, для кого эта реформа в конечном итоге и задумывалась. То есть для всех нас, граждан, желающих жить в действительно правовом государстве.

На вопрос «Как вы оцениваете криминогенную обстановку в своем населенном пункте и какова в этом роль органов внутренних дел?» опроса, размещенного на сайте МВД РК, 1284 человека, или 42% от общего числа проголосовавших, ответили: «Криминальная обстановка сложная, органы внутренних дел работают плохо»