Сейчас даже сложно вспомнить, когда именно они появились в моей, тогда еще детской жизни. Первые памятники были типовыми сельскими обелисками павшим. После в памяти крепко засел Карабас Барабас, выполненный в тонких металлических жилках арматуры и приукрашенный черным тряпичным нарядом и клокастой бородой. Он возвышался над остальными добрыми фигурами в зимнем сказочном городке Майкудука и казался нам с братом вселенским воплощением зла.
Уже взрослея, я стал замечать, как люди подшучивали над вполне официальными и непрекословными изваяниями. В поселке Топар Карагандинской области памятник Ильичу, выкрашенный бронзовой краской, был обращен лицом к бульвару Юности. Напротив, на аккуратной площадке, где сквозь бетонные плиты нагло перла несанкционированная зеленая трава, натягивая перчатку, стоял Гагарин. До старта оставалось несколько мгновений, и вся поза первого космонавта являла собой решимость и смелость перед броском в неизведанное. Стоит ли упоминать, каково было мое разочарование, когда я услышал истинно народную трактовку этой линейной экспозиции:
– Юра, голубчик, пойдемте-с выпьем! – указывал правой рукой на единственное кафе «Колос» вождь пролетариата.
– Помилуйте, батенька, до одиннадцати не наливают... – отвечал ему Гагарин. И манипуляция с перчаткой именно в этот момент казалась таким знакомым и привычным жестом, когда украдкой бросаешь взгляд на циферблат.
Прошли годы. После были разные города и страны. И каждый раз меня не отпускало это странное чувство: «почему у них можно, а нам ни-ни?» Впервые зерно сомнения в меня заложил омский чугунный сантехник, выбирающийся из люка. Он счастливо обозревал окрестности и, казалось, был вполне доволен своим полупогруженным состоянием. После этого я лишь укрепился в своей идее. Ведь потом нетрадиционные памятники пошли волной: Остап, церетелиевский циклопичный Петр, питерский Чижик-Пыжик, томский Чехов... Десятки других скульптур и монументов словно вопили:
– Мы заметны и хотим быть известными!
Прошло время, и в сухом остатке покорно замерли наши битлы на Кок-Тобе да персонажи «Джентльменов удачи» в киношном Джамбуле, «где тепло, где мама...», по словам трогательного Василия Алибабаевича.
Если вы хотите сделать что-то руками, сделайте это сами. Лучшего девиза затее было сложно придумать. Стоит отметить, что фраза «Где-где? В Караганде!» задевает и раздражает больше всего именно коренных жителей. Уж кто-кто, а мы точно знаем: этот город существует и дан нам в реальности, красках, звуках и запахах. С другой стороны, почти везде, где люди говорят по-русски, совершенно по разным поводам можно услышать эту фразу. К месту и не к месту, она звучит даже в тысячах километров от наших степей. Многие и не подозревают, что такой город реально существует, расценивая это как шутку. Поэтому я решил сделать небольшую скульптуру, которая бы раскрывала смысл этой фразы, иллюстрировала и дополняла ее. Теперь у этой смешной и немного обидной поговорки появится вполне материальное воплощение. Его можно будет потрогать, постоять рядом, загадать желание, бросить монету на счастье, назначить свидание или просто сфотографироваться на память. В жизни всегда должно быть место улыбке, поводу иронично посмотреть на себя со стороны.
Как мы сделаем это? Сначала будет проведен открытый конкурс проектов. После его окончания и выбора лучшего замысла, методом «народной стройки» он будет воплощен в жизнь в одном из уголков Караганды. За сбором средств и ходом работ будет внимательно следить независимый наблюдательный совет, в который войдут известные и достойные люди: художники, врачи, педагоги, журналисты, аксакалы.
Каждый может внести свою лепту и посильный вклад, высказать смелые идеи и попробовать силы в классической скульптуре или абстрактном концептуализме, участвовать в обсуждении или рассказать об этой затее друзьям. Чтобы после с гордостью говорить детям или заморским гостям:
– Это и мой памятник тоже!